Процесс аккультурации предполагает особую роль русского языка и русской культуры: именно овладение русским языком и элементами русской культуры является основой интеграции индивида в российское общество (как отмечалось, такое овладение не предполагает обязательного отказа от собственного языка и собственной культуры).
В этой связи возникает вопрос о значении термина "русский".Сначала отметим такой своеобразный факт (из которого, впрочем, не следует делать далеко идущих выводов), что представители различных народов называются по-русски именами существительными: француз, немец, грузин, татарин, монгол, китаец, турок, бурят, чукча и т. д. В этой связи, слово "русский", будучи прилагательным, стоит как бы особняком. Как прилагательное оно может выполнять функцию определения; его можно использовать в качестве определяющего слова по отношению к самым различным предметам. В этих случаях в нем отсутствует этническое значение: фиксируется лишь принадлежность данного предмета к России. В таком широком смысле можно говорить о русской культуре, русской науке и т. д.; можно сказать, например, "русский немец" или "русский кореец", имея в виду связь представителя данного этноса с Россией, его вовлеченность в российскую жизнь. Однако нередко термин "русский" употребляется в своем непосредственном значении - как принадлежность человека к русскому, т. е. к одному из восточнославянских этносов.
Вообще, для дореволюционной (до 1917) литературы во многих случаях характерно употребление понятия "русский" в смысле "российский".
Так, известная статья Вл. Соловьева имела название "Русская идея". Однако речь в ней шла о том, какую роль призвано играть Российское государство на мировой арене, в мировом сообществе государств, т. е. затрагивалась тема, лежащая совсем в иной плоскости по сравнению с проблемами национально-этнического плана. Знаменитый сборник "Вехи" (1909) имел подзаголовок "Сборник статей о русской интеллигенции", в котором термин "русская" не заключал никакого этнического смысла: в книге речь шла о российской интеллигенции, представителями которой были не только собственно русские, но и этнические евреи, украинцы и др.В более ранний период истории слово "русский" имело еще более широкий смысл. Так, В 17 веке запорожские казаки, боровшиеся за выход из-под власти Москвы, провозгласили создание "Великого Княжества Русского". [См. Костомаров Н. Казаки. М. 1995. С. 118.] Казалось бы, для стремившихся отделиться от Москвы, логичнее было бы употребить в названии какое-то иное слово взамен слова "Русское" (например, "Украинское"). Однако исторические свидетельства не говорят даже о существовании какой-либо дискуссии на этот счет: настолько естественным представлялся казакам избранный ими вариант названия.
Еще одно значение термина "русский" связано с истолкованием его как собирательного имени для трех народов: собственно русского (великорусского), украинского и белорусского. Так, Георгий Федотов писал о том, чтобы нарождающееся украинское "самосознание утверждало себя, как особую форму русского самосознания". Он же отмечал, что "наше национальное самосознание должно быть сложным… Это сознание должно быть одновременно великорусским, русским и российским… Для малороссов, или украинцев, не потерявших сознание своей русскости, эта формула получит следующий вид: малорусское, русское, российское." Как видим, данное значение термина "русский" связано с различением "русского", одной стороны, и "великорусского" и "малорусского" - с другой. [Федотов Г. П. Будет ли существовать Россия? В кн. О России и русской философской культуре. М. 1990. С.458.]
В 1905 году проходивший в Нижнем Новгороде Съезд мусульман Кавказа и Сибири направил прошение в адрес императора, в котором, в частности, говорилось: "… не отчуждения от коренного населения жаждем мы, а единения с ним на всех путях по праву полноправных русских граждан…" (выделено мной - В. Ш.) [Цит. по: Национальная политика России: история и современность. М. 1997. С. 130.] Очевидно, вместо выделенного в тексте выражения, логичнее было бы употребить словосочетание "российских граждан". Однако такой традиции в ту эпоху не существовало, и авторы документа пошли по пути общепринятого в их время словоупотребления.
Есть основания полагать, что даже в названии такой, ставшей одиозной, организации как "Союз Русского народа" слово "русский" не имело этнического смысла - иначе как объяснить, что членами этой организации были представители самых разных народов, а возглавлял ее известный в то время деятель по фамилии Грингмут, выходец из Германии, лютеранин по вероисповеданию? Очевидно, что как сторонники "Союза", так и его противники играли на двузначности слова "русский", используя возникающую вследствие этого неопределенность, в своих интересах. Этот факт нельзя не рассматривать в качестве дополнительного аргумента в пользу четкого разграничения понятий "русский" и "российский": первое лучше применять в смысле принадлежности к русскому этносу, второе - в смысле принадлежности к России. В этой связи все более распространяющееся в последние годы употребление слов "россиянин", "россияне" вполне оправдано.
В дореволюционные годы нередким было словосочетание "Русское государство", использовавшееся наряду с "Российским государством". В большинстве случаев оно не носило этнического смысла, поскольку в царской России главным был не этнический, а вероисповедальный принцип, т.е. большее значение имела принадлежность человека к той или иной религиозной конфессии. Тем не менее, опять же в силу двусмысленности слова "русский", оно могло быть истолковано в том смысле, что Россия есть государство русских, а все другие народы к нему не принадлежат или находятся в положении зависимых. Тем более очевиден этот смысл в современных условиях. Поэтому использовать сегодня термины "Русское государство", "Русская цивилизация" и т. п. в приложении к России в целом значит сознательно или бессознательно провоцировать конфликты, вызывать отторжение и негативную реакцию со стороны народов России.
4. 4. «Быть русским» - признак генетический (кровный)? Русский народ среди народов России.
Размышления о русском характере целесообразно начать с определения того, кого и по каким критериям считать русским. Именно так поступает В. Жельвис в своей книге «Наблюдая за русскими» [См. Жельвис В. Наблюдая за русскими - М.: РИПОЛ-классик. 2011.] Книга рассчитана на широкого читателя и написана популярным языком. На наш взгляд автор дает правильный ответ на вопрос, кого считать русским. Поэтому приведем из нее достаточно пространный отрывок.
«Давайте начнем разговор с того, что попытаемся выяснить, кто имеет право называть себя русским. Живет в России? Так ее населяет больше ста разнообразных народов, и все – коренные жители, россияне, но не обязательно русские. А кроме того, русских сейчас во всем мире миллионы, и в Европе, и в обеих Америках, а кто-то, говорят, прижился на экваторе. Если русский переехал в США, так он уже не русский, что ли? Может русский - это тот, у кого родной язык – русский? Это уже ближе к истине, но ведь у нас множество людей, считающих себя кто татарином, кто евреем, кто молдаванином, но говорящих только по-русски. Родители русские? Ну и что? А если младенца, рожденного от русских родителей, воспитать в Китае в китайской семье - он кто будет? Его родной язык окажется китайский, а он сам? Белолицый китайчонок. Он и двигаться будет как китаец, и жесты его бут китайские, и мимика. Разве что глаза не станут раскосыми.
Остается правда генетика, но и она ничего не проясняет, потому что насчет родителей можно задать тот же вопрос: а почему они русские? Про паспорт не будем и говорить, теперь в паспорте национальность не указывается. Ну а если вспомнить, сколько у нас смешанных браков, так голова и вовсе пойдет кругом. Вот у автора этих строк, появившегося на свет в Ленинграде, в семье есть белорусы, литовцы, поляки и евреи, а у моей жены, родина которой – Дальний Восток – украинцы и башкиры. Так по какой графе прикажете числить наших детей?
Ответ напрашивается сам собой: по той графе, которую выбирает сам человек. Если он чувствует себя русским, он – русский. В семье говорят по-русски? Родной язык – русский ? Колыбельные ты слушал, на каком языке? Сказки рассказывали, прежде всего, русские? Песни пели, книжки покупали на русском? Словом, в какой культуре сформировался ты как человек? В русской? Так ты самый настоящий русский, и никакие гены тут учитывать нет смысла. Твоя фамилия может быть Иванов, Иваненко, Ивановский, Иванидзе, Иванян, Иванопуло, Иваниди, Иван-заде, Иванис, Ивановс, Иваанис,, даже какой-нибудь уж вовсе невероятный Гасан Абдурахман ибн Иван, но если ты воспитан в русской культуре, - ты стопроцентный русский.
А вот если ты сменил страну, забыл русский язык, усвоил полностью культуру той местности, где теперь живешь, и ощущаешь себя немцем, малайцем, да хоть «негром преклонных годов», то стоит подумать, можно ли называть тебя русским. Ты полностью ассимилировался и тем самым, стал немцем или малайцем. А цвет кожи и разрез глаз к этому отношения не имеют.
Так вот, в этой книге мы будем говорить, кто ощущает себя русским человеком, где бы ни жил. Конечно, если русский обитает, скажем, во Франции, то хочет он того или нет, какие-то черты французской культуры у него проявятся, тут уж ничего не поделаешь. Но ниже речь пойдет, прежде всего, о тех, кого можно было бы назвать «безупречно русскими».
Заодно несколько слов об авторе этой книги. Фамилия Жельвис досталась мне от дальних предков-литовцев, но с литовской культурой я, к сожалению, совершен не знаком, хотя уверен, что она, эта культура, заслуживает самого высокого уважения. И языка литовского я не знаю…<…> Я прожил всю жизнь среди русских, впитал в себя русскую культуру и люблю ее не меньше, чем любой человек с самой, что ни на есть русской фамилией. И принимаю на свой счет все достоинства и все недостатки исконно русского человека..<…>
А теперь попытаемся ответь на вопрос, кого можно считать «чисто русским» в генетическом смысле. Бывают ли такие вообще?
Обратите внимание: по-английски выразить мысль «Я русский» можно двумя способами: I am a Russian и I am Russian. В первом случае перед нами существительное Russian, то есть переводится фраза как «Я один из тех, кто относится к группе Russians (русские). Во втором случае, имеется в виду прилагательное, то есть фраза означает приблизительно «Я русского происхождения». По-русски эта разница теряется, и к какой части речи тут относится «русский», непонятно, что весьма запутывает ситуацию. Про немца нельзя сказать «Я немецкий», про француза – «Я французский», а «Я русский» почему-то можно.
Дело в том, что ученый мир до сих пор не знает точного значения слова «русский». Высказывается множество версий, но всё это гипотезы, более или менее правдоподобные догадки.» [Желвис В. Указ. Произв. С. 5 – 8.].
Действительно, относительно точного значения слова «русский» и его происхождения наука сегодня не может сказать ничего определенного. В предыдущем параграфе мы уже приводили примеры употребления слова «русский» в различных значениях. Еще больший разнобой царит в вопросе о его происхождении. Вкусовые пристрастия царят и в специальной литературе, и сужениях, высказываемых различными представителями российского общества. Разбираться в нём тем более не имеет смысла, что главный критерий русскости сформулирован в приведенном отрывке из книги В. Желвиса. Сформулируем кратко итоги наших рассуждений.
Не все граждане России являются русскими. Русскими являются только те, кто сам себя считает русским, с детства воспитан в русской культуре, на русских народных сказках, на сказках Пушкина, считает своим родным языком русский, впитал в себя дух русской культуры, считает ее своей, самой что ни на есть родной и близкой для себя. Употребление слова «русский» в широком смысле, т. е. в значении гражданина или жителя России, крайне нежелательно, поскольку создает путаницу, не ведущую ни к чему позитивному. Например, если некто берет русскую фамилию и затем заявляет, что он «русский, но еврей» (татарин, башкир, коми, мордвин и др.), то он сознательно или бессознательно запутывает окружающих. Общее название для всех граждан России, ощущающих свою духовную связь с Россией – россиянин. Эта духовная связь объединяет всех граждан России с русскими и представителей всех населяющих ее народов.
Таковы итоги выше приведенных рассуждений. К ним надо, однако добавить следующее. Определение национальности по критерию крови (т.е. по генетическому критерию) свойственно трайбалистским обществам, т. е. обществам, сохранившим в способе организации значительные следы родоплеменного строя. Такие общества, в качестве небольших по численности вкраплений, существуют и в современной России. Для их представителей крайне важна родословная человека, - именно по ней определяется его социальный статус, и вообще, проводится разграничение «свой – чужой». Поэтому каждый член такого общества знает имена и биографии своих предков до десятого – двенадцатого колена. Русскому человеку совершенно чужд такой подход: его скорее можно упрекнуть в обратном – в незнании своих предков, и в том, что он порой вовсе не интересуется национальностью, рассуждая по принципу: «лишь бы человек был хороший».
В дореволюционные годы большевиками был выдвинут тезис о том, что царская Россия - "тюрьма народов". Его выдвижение, несомненно, было продиктовано в первую очередь задачами революционной борьбы, в частности, задачами дискредитации самодержавной власти и существующего государственного устройства. В советское время тезис о царской России как "тюрьме народов" стал неотъемлемой частью официальной партийно-государственной идеологии, вошел в школьные и вузовские учебники истории и обществоведения, на которых воспитывались миллионы советских людей. Суть этого тезиса состояла в том, что, государственное устройство царской России, якобы, было таким, что по своему существу предполагало национальное угнетение. Речь шла об угнетении нерусских народов.
Надо признать, что в большинстве случаев коммунистические теоретики стремились к тому, чтобы тезис о "тюрьме народов" не был воспринят в качестве утверждения о русском народе как народе-угнетателе. Поэтому, в соответствии с общим марксистским положением о приоритете классового над национальным, они переводили вопрос из плоскости национальной в плоскость классовую: угнетателями, по их учению, выступали представители господствующих классов ("помещики и капиталисты") и государственной власти ("царские чиновники", непременно награждавшиеся эпитетами "бездарные", "тупые", и т. п.) - без различия национальностей.
Однако, не смотря на разъяснения, предусматривающие, в частности, перевод проблемы из плоскости национальной в плоскость классовую, тезис о "тюрьме народов" (порой вопреки желанию его разработчиков), по самой своей сути не мог восприниматься иначе как тезис о русском народе - народе-угнетателе всех других народов Российской империи. Именно в таком виде он и вошел в сознание многих людей.
Представление о русском народе как народе "поработителе и угнетателе" сохраняется, к сожалению, и по сей день, причем, как в России, так и за рубежом. Так, принятый в политических целях разрушения Советского Союза Конгрессом США закон "О порабощенных народах" (PL 86-90 от 1959 г.), предусматривал перечень народов, порабощенных советским «тоталитаризмом». В этот перечень были включены все народы бывшего Советского Союза, за исключением русского. Исключение русского народа из числа порабощенных тоталитаризмом нельзя, разумеется, трактовать иначе как признание за ним положения "поработителя". Данный закон был эффективно использован для разрушения Советского Союза. Не отменен он и по сей день. Отмечается и связанная с ним "Неделя порабощенных народов".
Все это не может не свидетельствовать о том, что тезис о необходимости освобождения от "угнетения" со стороны русских может быть в любой момент применен вновь, исходя из глобальных политических интересов Запада, а не из интересов российских народов, - на этот раз в целях разрушения России, или для разжигания вражды по отношению к России со стороны народов независимых государств, образовавшихся вместо республик бывшего СССР. Именно этот тезис в наши дни и культивируется при поддержке или молчаливого согласия стран Запада во многих республиках бывшего СССР.
Можно с большой уверенностью утверждать, что тезис о народе-поработителе находится в вопиющем противоречии с самоощущением и самовосприятием русских. Русскому человеку этот тезис представляется странным и непонятным, хотя бы потому, что русские никогда не ощущали на себе каких-то реальных положительных результатов от приписываемого им привилегированного положения "угнетателей". Не требует специальных доказательств и то, что подобное представление по отношению к целому народу, не может восприниматься иначе как оскорбительное.
Впрочем, следует особо подчеркнуть, что свои обиды существуют у каждого народа, - и не только в России. Поэтому крайне важно понять, что в области межнациональных отношений нет ничего менее продуктивного и более опасного, чем идти по пути "сведения счетов", по пути взаимных препирательств. Единственный продуктивный путь заключается в стремлении понять "другого", иного, непохожего на меня, представляющегося мне чужим, непонятным, поэтому вызывающим подозрение. Этот путь сложен и требует особых интеллектуальных и духовно-нравственных усилий. Он не обещает быстрых и простых решений: на обещаниях мгновенного разрешения всех проблем, посредством радикальных методов основываются легкомысленные и опасные предложения, на практике ведущие лишь в тупик и неизбежно оборачивающиеся трагедиями для миллионов людей.